Холст, масло.
На картине изображена Никольская церковь - одна из первых церквей, построенных после большого городского пожара в Суздале в 1719 г. В это время создаётся новый тип посадского храма - трёхчастно-осевой, состоящий из основного объёма, колокольни и соединяющей их трапезной. Вероятно, Никольская церковь стояла здесь и раньше, так как проездные ворота рядом с ней носят то же имя, а святой Николай издревле считался покровителем путешественников, и то, что храм в его честь был поставлен именно на выезде из города, было не случайно.
Это «летний» храм, основной кубический объём которого украшен просто и очень изящно. Перспективный портал с колонками и во втором ярусе окна с резными наличниками сообщают гладкой стене гармонический вид. Под самой кровлей проведён широкий карниз из кокошников и валиков. Четырёхскатную кровлю венчает главка на высоком тонком барабане, украшенном двумя аркатурными поясами.
Колокольня храма построена по типу старинных шатровых деревянных церквей - «восьмерик на четверике» - и из всего ансамбля особенно интересна. Это подлинный шедевр суздальского зодчества, сейчас, к сожалению, нуждающийся в реставрации, но не утерявший своей красоты. По периметру шатра вверху восьмерика она украшена небольшими пирамидками с крестами. Сам шатёр - вогнутый, классической суздальской формы, снабжён тремя рядами «слухов», круглых и пятиугольных.
Декор всей колокольни очень богат: нижний четверик со всех сторон украшен фронтонами, а вверху его, у основания восьмерика, поставлены небольшие башенки. Восьмерик украшают три яруса ниш разной формы: полукруглые, квадратные и восьмиугольные. Под изящными, лёгкими арками звона колокольню опоясывает резной узорчатый карниз. Венчает сооружение небольшая шлемовидная главка.
Действие трилогии Александра Николаевича ОСТРОВСКОГО (1823-1886) «Праздничный сон до обеда», «Свои собаки грызутся, чужая не приставай!», «Женитьба Бальзаминова (За чем пойдёшь, то и найдёшь)» происходит в Москве XIX века. Но, благодаря фильму Константина ВОИНОВА «Женитьба Бальзаминова» (1964 г.), в воображении всегда всплывают суздальские пейзажи.
«Белотелова
– Что ж ты мне жениха, скоро?
Красавина
– Скоро, красавица моя, скоро. Нельзя же вдруг! Ведь женихов у меня много, да всё не тот сорт. Для тебя я уж особенно займусь, хорошего тебе сыщу.
Белотелова
– Сыщи хорошего.
Красавина
– Уж ты будь покойна, это наших рук дело. Есть у меня один на примете, а рекомендовать боюсь.
Белотелова
– А что же?
Красавина
– Он бы и ничего, да дурашен, бог с ним.
Белотелова
– Очень дурашен?
Красавина
– Да таки порядочно. Да ты об этом деле не печалься; без мужа не останешься.
Белотелова
– Ну хорошо.
Красавина
– Веришь ты, я для тебя всей душой! Коли есть женихи на дне моря, я и со дна моря для твоего удовольствия достану. Да уж и ты меня не обидь.
Белотелова
– Я не обижу, я добрая.
Красавина
– Кто ж этого не знает! Весь свет знает. А это я к тому говорю, красавица ты моя писаная, что от кого же нам и жить-то, бедным сиротам, как не от вас, богатых людей? Вам жить да нежиться, а нам для вас служить. Ты сиди только да придумывай, а я уж для тебя все, окромя разве птичьего молока.
Белотелова
– Ничего не придумаешь.
Красавина
– Лень тебе, красавица моя, а то как бы не придумать. Я бы на твоем месте, да с твоими деньгами, такое веселье завела, таких чудес бы натворила, что ни об чем бы, кроме меня, и не разговаривали.
Белотелова
– А что ж бы ты сделала?
Красавина
– Да вот тебе первое. Коли не хочешь ты никуда ездить, так у себя дома сделай: позови баб побольше, вели приготовить отличный обед, чтобы вина побольше разного, хорошего; позови музыку полковую: мы будем пить, а она чтоб играла. Потом все в сад, а музыка чтоб впереди, да так по всем дорожкам маршем; потом опять домой да песни, а там опять маршем. Да так чтобы три дня кряду, а начинать с утра. А вороты вели запереть, чтобы не ушел никто. Вот тебе и будет весело.
Белотелова
– Весело, только хлопот много.
Красавина
– А ты мне прикажи, я все хлопоты на себя возьму. Я орел на эти дела.
Белотелова
– Ну хорошо, как-нибудь сделаем.
Красавина
– Да скорей бы! Хорошего дела никогда откладывать не должно!
Белотелова
– Не пойти ли нам в беседку?
Красавина
– Погоди! Посидим здесь; хорошо на воздухе-то. Поговорим об чем-нибудь для времяпровождения.
Белотелова
– Я уж не знаю, об чем говорить. Нет ли по Москве разговору какого?
Красавина
– Мало ли разговору, да всему верить-то нельзя. Иногда колокол льют, так нарочно пустую молву пускают, чтоб звончее был.
Белотелова
– Войны не слыхать ли?
Красавина
– Войны не слыхать. Тихо везде; по всей земле замирение вышло. Земля трясется местами, об этом слух есть; местах в трех трясение было.
Белотелова
– Нехорошо.
Красавина
– Что хорошего! Сама знаешь, писано есть об этом. Да вот еще, для всякой осторожности, надобно тебе сказать: шайка разбойников объявилась.
Белотелова
– Откуда ж они?
Красавина
– Из диких лесов, говорят. Днем под Каменным мостом живут, а ночью ходят по Москве, железные когти у них надеты на руки и все на ходулях; по семи аршин ходули, а атаман в турецком платье.
Белотелова
– Зачем на ходулях?
Красавина
– Для скорости, ну и для страху.
Белотелова
– Пойдем в беседку, посидим, закусим!
Красавина
– Пойдем! Какой у тебя аппетит, дай тебе бог здоровья, меня ижно завидки берут. Уж чего лучше на свете, коли аппетит хорош! Значит, весь человек здоров и душой покоен.
Уходят».
Источники: здесь + здесь
